Точно, она его заговаривала, успокаивала при помощи своего волшебного голоса.

Когда за Джокондой и умиротворенным Святиком закрылась дверь, я повернулась к лепрекону:

– А теперь ты, мил человек, объясняй, зачем ты рылся в моем компьютере?

Парень, терпеливо ожидающий своей очереди, переступил с ноги на ногу. Сесть я ему не предложила, поэтому он стоял перед моим столом с видом просителя.

– Я еще вчера с вами увидеться пришел, ну и пока ждал… Джоконда попросила кое-что в бухгалтерской программе посмотреть.

– А ты компьютерщик? – строго сдвинула я брови. – Или бухгалтер?

– Я – лепрекон, – совсем загрустил парень. – Значит, в финансах разбираюсь, а компьютеры – это и не сложно совсем.

Понятно, способность моей сирены делегировать полномочия вызывала у меня здоровое раздражение, как и таланты нового знакомого. Чтоб не сорваться, я щелкнула мышкой, открывая последний измененный файл. Что он тут мне натворил, чудо-юдо?

Вопреки ожиданиям, ничего страшного я на экране ноутбука не увидела – две сформированные платежки, отчет. Да нет, молодец парень, все по делу.

– А я же попросить вас вчера хотел.

– О чем? – я отвлеклась от компьютера, облегченно выдохнув (после последнего посещения Джокондой моих программ, мне пришлось всю систему переустанавливать).

Парень покраснел. Рыжие вообще забавно краснеют, даже нелюди. Бордовые пятна кляксами расползлись по веснушчатым щекам лепрекона.

– Я кошек не люблю.

– Это ты их еще готовить не пробовал, – ввернула я любимую цитату и удивленно приподняла брови. – А я тут при чем?

– Я в вашем приюте работаю, – еще больше покраснел собеседник. – И сил моих больше нет.

– Тогда увольняйся, – легко согласилась я. – Никого насильно не держим.

– Вы поймите, Дарья Ивановна, – Коля прижал руки к груди. – Меня все раздражает – и запах, и звуки, шерсть везде. А у меня аллергия, наверное. Я же чихаю постоянно.

– Сочувствую.

Я все еще не понимала, почему с его проблемами должна разбираться я.

– Никак мне без работы, стипендия сейчас копеечная. А лепрекон без денег и не лепрекон вовсе, а так – недоразумение.

– Так ты хочешь, чтоб я тебе другую работу нашла?

– Ну… Меня эта идея только вчера посетила. Сначала я просто прощения попросить хотел. Ну, что увольняюсь. Чтоб расстаться без взаимных обид. А когда посмотрел вашу бухгалтерскую отчетность… – лепрекон улыбнулся. – Дарья Ивановна, вам срочно нужен бухгалтер. Вот честное благородное слово. Вы уже без профессиональной помощи загибаетесь. А через полгодика еще хуже будет.

– У нас маленькая фирма, – пожала я плечами. – И, кроме того, находящаяся на грани банкротства.

– Ничего там неотвратимого нет, – Коля оживленно придвинулся к моему компьютеру. – Я вам сейчас на графике покажу. К тому же, если вы меня на работу возьмете, я вам трех-четырех клиентов со старта посоветую. Нет. Даже не так. Не посоветую – приведу. И, кстати, помещение это можно будет по субаренде сдать, хотя бы частично. Офис у вас для такого количества служащих слишком уж шикарный.

– Какая еще субаренда? – хмыкнула я. – Мы этот дом специально для себя покупали.

– Тем лучше, – лепрекон уже отжал меня от стола, порхая пальцами по клавишам ноутбука. – Значит, второй этаж мы сейчас в аренду под детский сад оформим. Я приказ о своем зачислении в штат напечатал, подпишите.

Офисный принтер зашуршал бумагой, выпуская документ. Деловая хватка Коли меня пугала.

– Какой детский сад? – я подписала приказ, будто находясь под гипнозом.

– Жанина Геннадиевна вам все расскажет, – Коля ногой подопнул под себя стул на колесиках и уселся на мое рабочее место. – Договор аренды я сейчас набросаю. Думаю, лет на пять договоримся, с правом автоматической пролонгации. Жанина Геннадиевна, пять лет вас устроит?

Я перевела взгляд на Жанку, ее все устраивало.

– Как раз этот вопрос я и хотела с тобой обсудить, – подруга гостеприимно подвинулась на диванчике. – Садись, Кузнецова, торговаться будем.

Я присела и тряхнула головой. Деловой гипноз лепрекона Коли продолжал действовать.

– Вся внимание.

– Я же. Если ты еще не забыла. Дипломированный педагог, – Арбузова начала издалека. – И мать.

– А также умница и красавица, – захотелось заорать и шоколадку. – Ты с работы уволилась?

– Ага, – Жанка поднесла к губам кофейную чашку. – Потому что я сначала все-таки мать, должна о детях заботиться. Ты как себе это представляешь? Оставить пацанов дома с родителями, а самой чужих детей учить?

Я себе это никак не представляла. Честно говоря, о жанкиных проблемах я еще даже думать не начинала.

– Они же нелюди, – продолжала подруга. – В хорошем смысле, но каждому этого не объяснишь. К тому же… Видела бы ты лицо моей мамы, когда Гвидон при ней перекидываться начал. Думала, придется скорую вызывать…

Жанка всхлипнула, я достала с полки пачку салфеток.

– А у пацанов возраст такой, им общение со сверстниками нужно. Короче, Кузнецова, – Жанка громогласно высморкалась в салфетку и подняла на меня блестящие глаза. – Я открою детский сад для таких именно ребятишек, как мои.

– Для полукровок?

– Именно! Я еще вчера информацию в сеть кинула, на городском портале.

– Прямо открытым текстом?

Жанка покрутила пальцем у виска:

– Не открытым, но кому надо, тот намек поймет.

– И что?

– Вот, – на столешницу лег мобильный телефон.

Работал аппарат в беззвучном режиме, но судя по непрекращающейся вибрации, звонили на него беспрестанно.

– Прием в ясельную группу уже закончен, в среднюю и старшую еще пару свободных мест осталось. Знаешь, сколько у нас в Энске, оказывается, маленьких фейри?

– Сколько?

– Достаточно, чтоб начать как-то решать эту проблему.

– Хорошо, – с аргументами подруги я была согласна на все сто процентов. – Почему именно здесь, в моем офисе?

– Свои должны своих держаться, – твердо ответила Жанка. – К тому же, если что, ты мне поможешь. Так ты согласна?

– Конечно, да. Только давай о деньгах говорить не будем, это как-то… Ну. Оформим спонсорскую помощь, например.

Арбузова замотала головой:

– Попрошу без благотворительности. Деньги у меня есть, так что нечего меня тут жалостью унижать.

Я обиделась:

– И с каких пор ты финансовой воротилой заделалась? Откуда дровишки?

Жанка покраснела:

– Про свои источники я тебе потом расскажу, сейчас не могу – обещание дала.